Михаил Михайлович Машкин

^{«ВОИН, УЧИТЕЛЬ, ПОЭТ»}

МАТЕРИАЛЫ

О МАШКИНЕ МИХАИЛЕ МИХАЙЛОВИЧЕ

СОБРАН УЧАЩИМИСЯ 11-Б КЛАССА

КЛ. РУК. ЧИЧАСОВА С.Г.

МАТЕРИАЛЫ К БЕСЕДАМ ВЕТЕРАНА ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ И ПЕДАГОГИЧСЕСКОГО ТРУДА

ВО ВРЕМЯ ВЕТЕРАНСКИХ ВСТРЕЧ СО ШКОЛЬНИКАМИ

ВОРОШИЛОВСКОГО РАЙОНА ГОРОДА ДОНЕЦКА

ДОНЕЦК 2000

Год рождения 1919, ноябрь

Сегодня 7 сентября 2000 г. накануне Дня освобождения Донбасса мы встречаем у себя в гостях в ОСФМШ № 17 Михаила Михайловича Машкина - удивительного человека с интересной судьбой. Наш разговор с Михаилом Михайловичем был увлекательным. Все что мы услышали и записали, вы держите сейчас в своих руках.

Вопрос: Михаил Михайлович о Вас много писали в газетах, книгах?

Ответ: Самому о себе говорить трудно: не знаешь, что каждый из присутствующих хотел о тебе услышать, сказать, увидеть. В своем «Слове об авторе книги» донецкий писатель Георгий Тепляков так определил три линии рассуждения обо мне: «Воин, учитель, поэт» (М. Машкин. Сборник стихотворений «Ратная память», слово об авторе). Он пишет: «Воин, учитель, поэт». Михаил Машкин - наш дончанин. Горожане, старшего поколения, знают его как учителя русской литературы и директора ряда школ города и области, как методиста областного института учителей и работника облоно, как разработчика и преподавателя школьного курса для старшеклассников «Этика и психология семейной жизни», который он вел в СШ №17 г.Донецка, активно пропагандируя его по областному телевидению. Ветераны войны и однополчане знают его как воина, прошедшего боевой путь в должности арттехника дивизиона в составе 102 артбригады прорыва от Курской дуги до Балтийского моря, принимавшей участие в боевых действиях многих фронтов - Брянский, 2-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, 1-й Прибалтийский, и Ленинградский. Любознательный арттехник (бывший студент Курского пединститута, а потом курсант Тамбовского арттехучилища) имел возможность встречаться со многими людьми, общаться с ними, изучать особенности характеров, что потом пригодилось ему в педагогической работе...».

Георгий Тепляков и его жена Фаина Харитоновна сами учителя. Естественно, что мы часто общались, особенно когда стали жить в одном доме по ул. Щорса, 37а, позже журналист Тепляков стал писателем, известны его книги «Твои освободители, Донбасс». Очерки, воспоминания, в 1976 году вышло 5-е издание. В 1995 году вышла новая его книга «Испытание Верности». В нее писатель включил повесть обо мне «Снятся учителю бои», в которой подробно 'описывает действия арттехника дивизиона 102 артбригады БМ (большой мощности), состоящей из 4 дивизионов (по 6 орудий в каждом) . С этой книгой знакомы большинство учащихся школ Ворошиловского района.

Как о ветеране Великой Отечественной войны Георгий Тепляков периодически писал обо мне в газетных статьях городских и областных наших газет. Мне особенно запомнилась его статья,

напечатанная   в   газете   «Социалистический   Донбасс»   под   названием   -   «Доктор   Айболит Артиллерии»...

Вопрос: Расскажите о своем детстве.

Ответ: Я родился в ноябре 1919 года в семье крестьянина Курской области. Шла гражданская война, отец был на фронте в рядах Красной армии. Мы с матерью жили у деда. На 7 душ дед имел всего 1,5 десятины земли. Когда окончилась гражданская война и отец демобилизовался, дед большую семью разделил. Советская власть землю бесплатно раздала крестьянам, отец стал заниматься сельским хозяйством. Хозяин он был трудолюбивый, к тому же имел начальное образование, при организации колхозов отца избрали председателем колхоза в деревне Машкино, Солнцевского района, Курской области. Было у него уже три сына. Меня, как старшего, забрала к себе бабушка ( у нее школа была через дорогу, а в нашей деревне далеко). Но дело было не только в близости начальной школы. Бабушка жила одна, и ей нужен был уже помощник. Через некоторое время отец переехал к брату в Макеевку и стал шахтером, а когда я окончил начальную школу, он забрал и меня. Трудно было для меня в 5 классе осваивать украинский язык. Но я этот языковый барьер преодолел. Был у нас в школе, прекрасный завуч -Иван Васильевич Святогор, преподавал украинский язык и руководил литературным кружком, сам писал стихи, поощрял всех, увлекающихся поэзией. Разрешал писать на любом языке (и русском и украинском), а мне поручил быть редактором «Литературной газеты», она у меня была двуязычной и пользовалась у ребят особым успехом. Ну это отдельная тема разговора (для украинцев и юных поэтов я мог бы много рассказать интересного).

Отец наш к сыновьям относился строго, но в школьные дела не вмешивался. Он такую цель поставил перед детьми: среднюю школу оканчиваете обязательно все. Потом выбирайте себе что хотите. Мать у нас домохозяйка, она кормит вас, обстирывает и следит, чтоб вовремя домой являлся. Ремнем, как вы знаете, я не пользуюсь, но вы знайте, что он у меня есть.

Когда я окончил среднюю школу, то сказал отцу, что я решил поступать в пединститут на литературный факультет. Он купил мне билет на поезд и сказал, вручая его:

-         Это все, чем я могу помочь тебе. Помогать деньгами не смогу: дома у меня четыре рта...

-         Мне помогать не надо: я буду учиться на стипендию. Спасибо за то, что дал возможность
окончить среднюю школу... .

Учился я хорошо, увлекался поэзией, посещал литературный кружок, редактировал рукописный студенческий журнал «УТРО», выступал со чтением стихов перед студентами других факультетов, поддерживал тесную связь с областной молодежной газетой «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ», которая обещала нам помочь издать первый стихотворный сборник молодых поэтов. Но эти планы не сбылись: началась война .

Вопрос: Война - это всегда страшное потрясение! Как повлияла война на Вашу судьбу?

Ответ: Это был тяжелый удар судьбы. Рушилась мечта педагогической профессии, о первом поэтическом сборнике, приходилось расставаться с девушкой (уже собирались вместе на работу ехать после получения диплома!).

Свое отношение к войне я зафиксировал на второй день в таком стихотворении:

Я жизнь люблю. Хочу прожить

Не меньше сотни лет,

И поднесенный к горлу ножик                                        

Я поверну врагу в ответ,

Чтоб стали он услышал скрежет, Чтоб крови он увидел нить, Не знаю, кто кого зарежет, Но одному из нас не жить!

Вспоминаются настроения студентов того периода. Некоторые были в панике («Немец наступает стремительно, скоро доберется и до их родного дома. Надо ехать домой, брать винтовку и защищать свой дом»...). Другие побежали в военкомат «Отправляйте на фронт!». «С чем? -спросил их полковник. - Вот с такой «трехлинейкой», и указал на учебный стенд. Против танков и самолетов? Нет, ребятки, каша заварилась на долго. Сидите и ждите повестки. И не бойтесь, что не успеете повоевать...»

Дня через два зашел дядя, он жил и работал в Курске, имел двухлетнего малыша. Показал мне красный листок - предписание военкомата: немедленно явиться на сборный пункт. Он был младший политрук. И направился в часть. «Ты в Донбасс пока не возвращайся, военкомат будет решать судьбу студентов.... И береги себя. Нам с тобой по году осталось учиться до диплома. Еще вернемся в ВУЗ. Он был на двухгодичном отделении учительского института. Год уже окончил. Мы попрощались, пожелали друг другу успехов в борьбе с захватчиками, и больше еже своего любимого дяди, активного комсомольца, рабчаковца, потом коммуниста уже не видел, он был работником «Курской правды», потом решил стать учителем, поступил на историческое отделение с двухгодичным сроком обучения, писал стихи, поддерживал мое увлечение поэзией.

Сводки с фронта были все тревожнее. Студенты волновались. Вдруг получаем повестки: явиться в военкомат: отобрали 15 студентов-историков и 15 студентов-словесников и на Курский вокзал - товарняк. Куда везут не говорят. На каждой станции к нам в состав подсаживали группы таких же молодых людей: военкоматы выполняли свой план. В Тамбов состав прибыл под завяз. «Вот тебе и «Тамбовская казначейша!» - сострил мой друг Иван Музалев, юморист и веселый по натуре человек. Построили на плацу. Это был военный городок старых русских училищ. «Вот это фланг, сказал старшина и скомандовал: «Направо!» Пойдете в пехотное училище, вон к тому зданию...».А средина-пойдет прямо- в кавалерийское училище. «Почему?»- спросили мы рядом стоящего майора. «У кого семилетнее образование будут готовить младших лейтенантов пехоты, а у кого среднее - лейтенантов кавалерии»... «А мы?» «А вас направят в арттехническое училище...» -Не может быть, кто-то выкрикнул из наших ребят: мы же не технари, а ГУМАНИТАРИИ: словесники и историки!...»

«Учтите, милые, что вы люди с высшим образованием, вас же легче обучить технике, чем человека с семилетнем образованием!»...

«Радуйся, друг! - сказал Музалев, обращаясь ко мне, - наши школьные ставки растут! Школа теперь будет решать исход войны!».

«Да не освою я военной техники, - сказал воронежец Уваров, уже поработавшей в школе и семейный человек: я кроме ножниц и швейной машинки жены другой техники не знаю!...»

«Научим! - сказал инженер - майор, - который повел наш фланг в арттехучилище, - даю вам офицерское слово - научим!...»

По часов в сутки занимались. Практическая разборка, сборка и ремонт оружия. Повышенный уровень физкультуры, отличное питание.

Я лично почувствовал, как мои мягкие студенческие мышцы наливаются мускулами и становятся тверже. А морозы были жуткие в тот год. И на посту часового приходилось по 2 часа стоять в тулупе и валенках, и дневалить, и дежурить у входа в общежитие. Личного времени всего два часа (для писем и чтения). Правда потом стали приспосабливаться, даже находилось время на домино. Был у нас старший лейтенант Чеботарев, заядлый доминист. Бывало уложит свой взвод, даст команду на отбой, а сам заядлых игроков в свою комнатку и забиваем козла до двенадцати. Но требовательный был невероятно. Выведет в поле для практической стрельбы из пистолета, без патронов, конечно, целый урок: «Изготовиться! Прицел! Огонь!» Аж палец посинеет, а он прекращает. «Это пустое замерзание!», как говорил несобранный курсант Тарасовский.

Не легче была практическая «стрельба» из ручного пулемета дягтерева. Тоже без боевых патронов, потом давал три патрона, но вкладывал их сам, чтоб мы не видели и внимания к прицелу не снижали. Тоже на холоде и тоже команды: К пулемету! Ложись! Прицелиться! Огонь!...

Нажмешь на спуск, а выстрела нет. «А я нарочно не положил! - смеется командир взвода. А кое-кто подумает: опять не положил. Нажимает, плохо прицелившись- выстрел. -За молоком!

Вот так он нас мурыжил и вырабатывал внимание и упорство. Не проще обстояло и с другими уроками. Вот расскажу, как мы проводили практическое занятие по топографии. Топографов в военное время не хватало. Нам отыскали где-то старого русского офицера, из

которого уже прах сыпался. Но топографию преподавал- как поэзию. И вот дошло дело до практических занятий. Погода была в тот день скверная, ветер, крупа сырая бьет в лицо. А он повел нас в поле для практической ориентировке на местности. На всю жизнь я запомнил это занятие! И на фронте не раз вспоминал, как мы точку на карте, обозначенную на местности столбиком более двух часов искали!

Мы были в глубоком тылу. Немецкие самолеты к нам не долетали. Но однажды один все-таки долетел и сбросил две или три бомбы. И этим поступком чуть не перевернул всю размеренную жизнь нашего арттехучилища. Начальство запаниковало. Издали приказ о переводе в другой город, какой уже не помню. Начали снимать с цементных подушек токарные станки, перебазировать службы. И мы сразу ощутили это на своих желудках. Кормить стали хуже. Ребята стали роптать, а один раз забастовали - отказались есть и все ушли из-за столов. Старшина и командир взвода взволновались. Пришел подполковник Новиков. Высокий подтянутый офицер. Он разъяснил нам ситуацию, и начал стыдить, что мы, имеющие высшее да к тому же педагогическое образование, спасовали при первой трудности. Какие же вы офицеры и будущие педагоги! Я никогда, мол не ожидал от вас такой идейной слабосильности! Мне стыдно за вас... Его беседа произвела на нас большое впечатление. Нам стало стыдно: что же мы, офицеры, будущие педагоги, идет война, немец все ближе подходит к столице, а мы из-за какой то каши и кусочка масла подняли бучу! Через два дня стало известно, что мы никуда не переезжаем, остаемся на месте. Появление немецких самолетов над Тамбовом не повторялись.

В феврале 1942 года нас выпустили воентехниками 2-го ранга, повесив по два кубаря на петлицы. Обмундирования офицерского не выдали, широкополые солдатские шинели, узенькие солдатские ремешки, и кирзовые сапоги нас удручали. Мы понимали, что обмундирование - еще не характеризует сущности офицера, но на сознание это давило, словесники вспоминали лермонтовского героя Грушницкого в мешковатой шинели.

Но главное оказалось не в этом. Главное было в том, куда нас пошлют по распределению. Это уже была судьба каждого. Многих арттехников направили на Кавказ, в район Моздока. Немец рвался к нефти на Кавказ, перебросил туда специальные горные части и нашему командованию нужно было удержать нефтяные районы. А на Кавказ - это означало в минометные или пехотные полки. А это большие потери. Ни об одном бывшем своем однокашнике из этой группы я до сих пор сведений не имею.

Вопрос: Как вы попали на фронт?

Ответ: Мне, с моим другом, Иваном Музалевым (историком, веселом и оптимистичном человеком) повезло: фамилии наши были на букву «М», стояли рядышком в списке и заявка из части пришла на двух арттехников. Мы попали с ним в одну часть: Это была артиллерия большой мощности) 203 мм пушки-гаубицы. В походном состоянии они разбирались на две части: лафет на гусеничном ходу, который тащил трактор, и ствол на металлической повозке на резиновом ходу, который вез другой трактор. Перед стрельбой они собирались и представляли собой вот такую 18 тонную махину.

Судьба 102-й артбригады БМ РГК. Она довольно интересна. Части с такой артиллерией представляли собой полки, размещенные в Западной Украине и Белоруссии. Это были кадровые формирования Красной Армии, размещенные в Дубно, Гродно и др. городах. Когда Германия внезапно напала на нашу страну, эта артиллерия оказалась в опасности. Использовать ее, было в суматохе первых дней войны не возможно, и Ставка ГК решило спешно перебросить ее в тыл. Солдаты новобранцы были в основном «западники», они разбежались , осели по домам, попрятались, ожидая прихода немцев. Офицерский состав с материальной частью был переброшен ж.д. транспортом в Марийские леса, под Казань. Есть в марийской ССР такая станция СУСЛОГНЕР, примерно между Казанью и Йошкар-Олой, расположена в старых сосновых лесах. Полки расположились в этих лесах, каждый получил свой участок, начал обустраивать свой городок. Солдат набрали заново из местного населения марийцев, татар, казахов, русских и др. национальностей. И, не теряя времени, начали из них готовить орудийные расчеты.

Помню, я прибыл в полк 1191 (кажется). Доложило командиру дивизиона Базееву или Скворцову, потом были перестановки. Командир дивизиона - капитан- спрашивает, что окончил, какие системы изучал. Нашу 203 мм знаете?

Нет, говорю, - такого орудия в училище не было.

Прорыв на курской дуге.

Ремонт во время артподготовки. Ночная бомбежка. Повреждение ствола. Вторая сдача «Экзаменов» на техническую грамотность арттехника! Единственный личный выстрел из орудия!

(Вопросы внука-шестиклассника ветерану: -А ты сам из своих орудий стрелял?; - Это не входило в мои обязанности. - А ты на войне хоть одного немца убил? - Я в немцев не стрелял. Из орудий стрелял орудийный расчет под командой офицера, командира взвода. А техник обслуживал орудия технически: чтоб было исправно и метко стреляло. На моем обслуживании было 6 орудий. В бригаде 4 дивизиона по 6 орудий. И арттехников в бригаде -4. Были техники еще и в мастерских и по артснабжению.)

Бригаду перебрасывали с одного фронта на другой (для прорыва), иногда посылали одно орудие (для уничтожения ДОТа) или целый дивизион.

После Брянска были другие города: Орша, Шауляй - сильные укрепленные пункты, потом выход к Балтийскому морю в районе Либавы (Лиепаи).

Окончание войны застало бригаду в городе Приекуле. Потом нас перебросили в Белоруссию (ст. Пуховичи).

Демобилизация. Как грамотных людей нас попытались оставить в кадрах армии. Но мы с Музалевым не дали согласия. Нам надо было кончать пединститут!. Появился какой-то документ, разрешающий демобилизовать студентов. Музалева демобилизовали, у него нашлась справочка, что он студент. А меня еще на год задержали.

Вопрос: После войны вы вернулись к педагогической деятельности?

Ответ: Демобилизовался я только летом 1946 года. Ехать надо было в Курский пединститут, но мать уговорила в Макеевку и 4-й курс оканчивать в Донецке.

Возникли сложности с трудоустройством, часы в школах уже были распределены! Хотел даже выехать в Ростовскую область, но отговорила меня любимая школьная учительница Екатерина Францевна Лоссавио, которая уступила мне часть своих часов в вечерней школе.

А через три месяца проблема с часами отпала: меня назначили завучем СШРМ №12.

Дальнейшая моя просвещенческая карьера сложилась весьма удачно: Завуч СЩ №18 (с украинским языком преподавания), директор СШ №19 (новостройка), директор'СШ №16 (центральная школа Советского района города Макеевки), заведующий Славянским районным отделом народного образования, инструктор отдела школ обкома партии (г.Донецк), методист областного института учителей, заведующий школьным отделом и зам.зав. облоно, потом директор школы-интерната №14 (романтических период в моей педагогической деятельности), перевод во 2 школу им. Героя Советского Союза Юрия Двужильного с преподаванием ряда предметов на английском языке (в интернате №14 ввели математический профиль), потом и английский профиль во 2-й школе решили постепенно ликвидировать. Минестерство просвещения увлекалось реформами... Открыли СШ №17 в составе только 9-11 классов (директором школы был мой бывший начальник по обкому партии Слабун Иван Емельянович. Он и пригласил меня к себе преподавателем нового спецкурса в школе «Этика и психология семейной жизни» и русской литературы.

Этот период тоже был очень интересен. Мне поручили разработку этого курса, ездил с докладом в Москву на Всесоюзную конференцию по семейному воспитанию, выступал в диспутах на семейно-нравственную тему по областному телевидению (за три года было 12 выступлений).

Пора было выходить на пенсию.

В 1986 году я вышел на пенсию и занялся литературной деятельностью. Как участник Великой Отечественной войны вместе с отставниками-офицерами райвоенкома часто встречались со старшеклассниками школ Ворошиловского района (СШ №№ 1, 2, 3, 5, 14, 18, 17, 22, вновь открытыми гимназиями, прогимназиями, лицеями, в Доме учителя) проводили вечера учителей-пенсионеров, встречи с молодыми учителями.

В 1998 году с помощью своих бывших учеников издал сборник своих стихотворений «РАТНАЯ ПАМЯТЬ» (в ограниченном количестве, подарочный вариант). Разделы сборника: «Из школьных тетрадей», «Стихи студенческих лет», «Фронтовые стихи», «Ратная память», «Уроки жизни», «Остановись мгновение: ты прекрасно!»

Военные награды: ордена «Красная звезда», Отечественная война» 2 степени.

Медали: «За боевые заслуги», «За победу над Германией»

Медаль «Георгий Жуков»

В землянке офицерской определились? Так точно товарищ старший лейтенант.

-         Ну времени тратить не будем. Осваивайтесь. Вот вам наставление (подает толстенную книгу).
Вот вам альбом с чертежами. Ознакомьтесь. Срок даю неделю. Ничем больше не занимайтесь.
Разберитесь, принцип действия пушек-гаубиц один и тот же, вы легко в них разберетесь.
Познакомьтесь с одним из командиров взводов, походите к нему на занятия, посмотрите, как
он готовит орудийный расчет. Подчиненный у вас один - слесарь-артмастер. Познакомьтесь с
ним. Столовую знаете. В дежурство вас начнут включать через неделю. На офицерские
построения- по сигналу дежурного. Вопросы есть?

-         Нет, товарищ старший лейтенант, все ясно. Будут - обращайтесь в любое время. Ко мне или
начальнику штаба. А сейчас забирайте свои книжицы и идите в свою землянку.

Есть идти в землянку! - сказал я. Командир дивизиона пожал мне руку.

Первый педагогический урок. С Музалевым, который был в другом полку, мы начали, как новички, общаться с первого дня. Постепенно сдружились с офицерами своих землянок, потом с некоторыми офицерами, посещавшими офицерскую столовую. Как-то Музалев спрашивает одного капитана: - а какие тут офицеры дружелюбные или нет? - Поживете узнаете, как везде - есть всякие. Но двух вы узнаете скоро... Это ст. лейтенант Стрекаль и капитан Лягушкин. Действительно, идем раз из столовой, вразвлочку, знаем, что практически здесь друг другу не козыряют. Видим бежит навстречу ст. лейтенант. Мы нехотя козырнули и пошли дальше. Вдруг слышим: «Стойте! Идите сюда!». Подходим. -Вы как приветствуете старшего по званию? Только из училища?...» И пошел, и пошел. Минут десять читал нам мораль. И еще сказал:: «Смотрите мне!...». Мы пошли. - Это , наверно, и есть ст. лейтенант Стрекаль. Через три минуты видим, еще кто-то идет. Видим, метров за десять мой друг он, как артист, приложил, приложил руку к головному убору и строевым шагом прошел мимо, приветствуя нас. -Получается, не мы его, а он нас приветствует, - сказал Музалев. Мы остановились и оглянулись. Офицер остановился и подозвал нас. Дружки? Вчера прибыли? Так точно, товарищ капитан! Осваиваемся.

С жильем устроились? - устроились... - на продовольствие встали? Встали, тов. Капитан, -говорит Музалев. - Только вот формы офицерской пока не выдали.

Заправить шинель солдатскую нельзя тоненьким ремешком...

-     А ну идите сюда. А вы (это ко мне) отойдите метров на пять...

Капитан расстегнул шинель Музалеву, так потом затянул ремень, что Иван чуть не поперхнулся, расправил шинель сзади и спереди и спрашивает меня: -Ну, как лучше? - Лучше товарищ капитан.

Такую же шутку он проделал со мной. У меня грудь как-то выгнулась. -Ну как лучше? -спрашивает капитан уже Ивана.

-Вот так, ребятки, заправляйтесь ежедневно, а положенное вам дней через пять выдадут. - И козырнул нам: -До свидания.

Мы посмотрели друг на друга. -Ну это, наверное, капитан Лягушкин, начальник штаба. - А тут и уточнять не надо - так все ясно. Это он нам ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ урок дал, здесь, в армии. Запомним.

Курская битва - мое ратное крещение.

После Сталинградской битвы наши артполки были объединены в бригаду прорыв которая входила в 20 дивизию прорыва. -К чему-то готовимся серьезному - сделал философское заключение мой оптимистический друг.

Нас перебросили по ж.д. в г. Коломну. Там мы еще некоторое время тренировались. Погрузка и выгрузка в ночных условиях, подготовка орудия к бою, маскировка и т.д.

В мае мы получили приказ выехать на фронт. Выгрузка ночью (20 минут на дивизион: 6 лафетов, 6 повозок со стволами, трактора и автомашины - и все за 20 минут, и чтоб ни папироски, ни огонька) и сразу в лесок, и ни каких передвижений.

Два немецких истребителя. Стрельба по подросту, который оказался на дороге. Сбили. Через 15 минут мы его подобрали и сдали в медпункт. Первый раз я увидел раненого (мое педагогическое сердце сжалось от боли!).

Медали XX, XXX, 40, 50-лет победы,

Медаль «60-лет Вооруженных Сил СССР», «70-лет Вооруженных Сил СССР» и другие.

Трудовые награды: Орден «Знак почета», медаль «За трудовую доблесть», «За доблестный труд» в ознаменование 100-летия рождения Ленина, медаль Ветеран Труда. За многолетний добросовестный труд. Значок «отличник народного образования».

По своему мировоззрению я человек Советской эпохи, прошел через пионерскую и комсомольскую организацию, член Коммунистической партии, окончил два факультета -филологический и факультет логики.

В педагогике я сторонник А.С.Макаренко. В единстве двух начал - воспитание и обучение - на первое место ставлю ВОСПИТАНИЕ. Разделяю основной постулат Макаренко: основы воспитания закладываются в раннем детстве: от нуля до 5 лет - это 90% всего воспитательного процесса. На что мало внимания сейчас обращают родители.

Основы понимания сущности педагогики, сложились не в вузе, а в период армейской службы (опыт жизни, общение с тысячами людей, наблюдение за их психологией, отношением к дружбе и труду, выполнением своих служебных обязанностей, судьбами, переосмысление исторических событий в связи с войной, переоценка роли и значения семьи в жизни общества и т.д. Занятие поэтическим творчеством на фронте помогало фиксировать в памяти детали важнейших событий и эмоциональное восприятие.

Углубление педагогической профессии помогло связать ее с философией и поставить ее на первое место в жизни цивилизованного общества. Эта мысль выражена в моем стихотворении «Горжусь профессией своей», которое я прочитал жене президента и сопровождающим ее людям, когда она посещала СШ №17, а мне, как старейшему учителю-ветерану школы поручили приветствовать ее и вручить свой стихотворный сборник «Ратная память». Сейчас у меня это событие, запечатленное на цветной фотографии, висит в рамке под стеклом на стекле.

К развалу СССР и ко всем непродуманным перестройкам, в том числе и в просвещении, я отношусь отрицательно. И руководствуюсь такой стихотворной строкой, которая приведена в моем сборнике: «РАЗУМНОСТЬ ЖИЗНИ - ЭТО ТА СТЕЗЯ, С КОТОРОЙ НАМ СВОРАЧИВАТЬ НЕЛЬЗЯ», (сборник РАТНАЯ ПАМЯТЬ, г. Донецк, 1998г).