Ольга Алексеевна и Федор Михайлович Вершинины

На снимке: Ольга Алексеевна и Федор Михайлович Вершинины. 1945 год, Польша.

МЕДСЕСТРА НЕ ТОЛЬКО ПЕРЕВЯЗЫВАЛА РАНЕННЫХ, НО И ОТДАВАЛА ИМ СВОЮ КРОВЬ              В редакцию позвонила дончанка Галина Кожарин, проживающая по улице Артема:              - В нашем доме живет ветеран Великой Отечественной войны Ольга Алексеевна Вершинина. Она больна, прикована к постели, и мы с мужем стараемся ей помогать. Думаю, Ольга Алексеевна может рассказать много интересного, напишите о ней, пожалуйста.              Корреспондент побывал в гостях у Ольги Алексеевны.              - В 1965 году я перенесла две тяжелых операции, лежала в стационаре. Однажды муж приходит ко мне и говорит: "Странно, тебе на старый адрес и на девичью фамилию пришла какая-то открытка. Что с ней делать?" Открытка оказалась из Москвы - меня приглашали на встречу однополчан. Я забыла о всех своих болезнях, и мы с мужем полетели в Москву. В самолете рядом с нами сидел молодой парень, который предложил нам почитать свои стихи. Они были о войне. Я у него спросила, как он писать об этом, если на войне не был, и он ответил: по рассказам. Тут я подумала, если человек понаслышке может писать, то неужели я, которая через это прошла и сама все видела, не смогу написать стихотворение? И когда мы прилетели на встречу, я уже приветствовала однополчан стихами.              - Ольга Алексеевна, расскажите, как вы попали на фронт?              - В 1941-м году я закончила два курса фельдшерской школы в Макеевке, и мне выдали справку, что я уже могу работать медсестрой. Немцы в это время наступали быстро. Я жила в то время в селе под Волновахой и работала секретарем в военкомате. Но через два месяца после начала войны я решила идти на фронт. Отец мой уже был в морской пехоте. Тогда наши войска отступали, и я решила отступать с ними. Пришла домой и говорю маме: "Дай мне бутерброд с маслом, я через три дня вернусь". Мама плакала, не хотела меня отпускать, но я настояла. А вернулась через три с половиной года...              - Кем вы служили?              - Я служила медсестрой в 47-й стрелковой пехотной дивизии. Это была 8-я армия, которой командовал маршал Василий Иванович Чуйков.              - Расскажите что-нибудь, особенно запомнившееся.              - Страшно было в Лихой. Это узловая железнодорожная станция, там всегда собиралось много эшелонов и с ранеными и с солдатами, едущими на фронт. Мы на день получили увольнительную... Это было на закате, я смотрела на небо и увидела шесть самолетов. Один из них пошел в пике. Мы с подругами не придали этому значения, но оказалось, это были немецкие самолеты. Началась страшная бомбежка - из эшелонов получилось месиво. А нам надо бежать в госпиталь. Ведь к тем раненым, которые уже там были, добавилось много новых.              Еще был случай под Сталинградом. Я с несколькими ранеными оказалась в окружении. Не знаю, сколько мы там пробыли, суток пять или шесть, в снегу, без еды и воды. Когда нас освободили, наш врач хотел отправить меня в госпиталь, но надо было работать, и я отказалась.              В августе 43-го я была в передовом отряде "Опергруппа", это происходило здесь, на Донбассе. Мне с Большой земли привезли два огурца. А в это время налетели немецкие самолеты и начали нас бомбить. Я упала в первую воронку, а землей от второй бомбы меня присыпало. Когда налет закончился стали собирать раненых. Наш санитар увидел руку с двумя огурцами и меня откопали. После этого случая я не разговаривала дней пять.              ...Всю Украину прошла пешком. Бывало, что и по 60 километров в сутки проходили. раненых нам привозили на собачьих упряжках, так как другой техники не было. В Германии уже было попроще, там были трофейные машины. Однажды мы разгружали с машин раненых, началась очередная бомбежка. Я упала с машины и разорвала коленные связки. наш санитар увидел, что у меня нога вывернута в другую сторону, подбежал и дернул со всей силы. Кричала я, конечно, страшно. Колено сразу же распухло, но я продолжала работу. Это было в марте 45-го.              - Вижу по фотографиям, что ваш муж тоже был на войне. Как вы познакомились?              - Наш санитарный пункт располагался в селе. Однажды ночью меня разбудил наш врач и сказал, что какому-то капитану надо делать операцию, а он не хочет сдавать оружие. Я отправилась в операционную, по-над стеной стояли раненые, а в центре на носилках лежал капитан. Я подумала: он старший по званию (я старший сержант), подошла к нему строевым шагом, отдала честь и сказала: "Товарищ капитан, по приказу, перед операцией вы обязаны сдать оружие!" Он, не говоря ни слова, вытащил свой "ТТ" и отдал его мне. А среди раненых, которые находились в комнате, был и мой будущий муж. Он был командиром минометной роты в нашей армии.              А как следует я увидела Федора Михайловича 8 марта 44-го года. Мы познакомились, а в пути объяснились в любви. А в конце апреля 44-го года у нас было солдатская свадьба.              - Можно поподробнее?              - Мы стояли тогда во Францфельде, это немецкая колония на Украине. наш комбат был посаженным отцом, а медсестра - матерью. Все тогда целый день ничего не ели, чтоб оставить на торжество. Вечером выпили за здоровье молодых, нас расписали. А утром новобрачный был отправлен на передовую. Общались мы в письмах. Он мог передать письмо любому раненому и оно попадало ко мне. В январе 46-го года мы расписались в ЗАГСе.              - Ольга Алексеевна, а вы реки форсировали?              - Да, приходилось брать и водные рубежи - Днепр, Ингулец, Вислу и Одер. Перед форсированием Днепра произошел очень неприятный случай. Дело было в августе, мы стояли в в селе Горьковатое на берегу реки. Немцы держали нас под наблюдением так, что невозможно было перейти через улицу. Я была на одной стороне, а через дорогу во дворе мои подруги варили кукурузу. Наш санитар Вася решил мне принести кукурузы. Он перебрался на ту сторону, и уже возвращался назад, когда немцы начали обстрел. Один снаряд взорвался там, где варили кукурузу, и осколками сильно ранило мою подругу. А Вася уже почти перешел дорогу, и я вижу, как он разворачивается и падает, осколок попал ему в живот. Мы их сразу доставили в медпункт, но не спасли. Так и похоронили их там в плащ-палатках...              Наш медсанбат оказался третьим из тех, подразделений, которые форсировали Днепр. Первые два утонули. Перед этим мы окопались по берегу реки - по два человека в окопе. Приказ переправляться мог прийти в любую минуту, а наш окоп оказался в стороне. Мы с подругой специально предупредили, чтоб нас не забыли. Утром мы проснулись, а никого уже нет, все переправились, а про нас все-таки забыли. Мы осмотрелись, видим, готовится паром с танком, и мы переплыли на нем. На другом берегу наших тоже уже не было, ушли, но оставили условные обозначения. И только к вечеру мы, наконец, нашли наш медсанбат.              Раненых было очень много! Не знаю, сколько суток мы работали без передышки, пока врач не приказал мне оставить пост и идти отдыхать, так как впереди предстояли тяжелые бои и ожидалось пополнение раненых.              Только я вышла из дома, смотрю идет женщина и несет ребенка без ножки - он подорвался на мине. Он что-то лопочет: "Ножка болит, ножка болит..." Но ножки-то нет. Я занесла его в операционную, там его обработали, закрыли рану, но он вскоре умер. И только в апреле 45-го года, когда мы были уже в Германии, мне по-настоящему захотелось жить.              - Ольга Алексеевна, какие у вас награды?              - Военных - две: Орден Отечественной войны и медаль "За боевые заслуги". Остальные уже послевоенные. Есть медаль "Почетный донор СССР". Ведь на войне я не только перевязывала раны, но отдавала кровь раненым. В марте 45-го наши танки попали под немецкий обстрел. Одному раненому безногому нужна была операция. Я дала ему свою кровь, операция прошла успешно, и этот юноша остался жив.              - Когда вы вернулись домой после войны?              - В 45-м мне дали увольнительную на две недели и я сразу поехала домой. Мой чемодан с вещами украли по дороге, и со станции я через поле пошла к дому. Иду и думаю, жива ли моя мама? Оказалось, жива, и дом наш уцелел: немцы сжигали через один. Мне мама потом рассказывала, что как только издали увидели меня соседки, стали говорить "Это мой Иван идет", "Да, нет, это мой Петро". Тут мама вышла и говорит: "Это же моя дочка возвращается!" А я как подошла к дому, упала на колени и стала землю целовать - ведь выжила, и дом остался...              - Как сложилась ваша жизнь после войны?              - Мы с мужем два года прожили в Германии. В 1948 году он демобилизовался, и мы поехали к нему на родину - в Челябинск. Там я доучилась в медучилище и поступила в медицинский институт. К тому времени, когда мы решили вернуться на Украину, у нас уже было двое сыновей. В Донецке я и закончила медицинский институт, после чего меня направили в акушерскую клинику № 2, где я проработала семь лет. Затем я перенесла три операции за год и поменяла профессию - преподавала в медучилище, готовила военных фельдшеров для армии. Мой муж, Федор Михайлович, закончил физкультурное отделение Луганского педагогического института и преподавал военную подготовку в 17-й донецкой школе. Сейчас у меня два сына и три внука - уже взрослые.              Юлия ЛАЗАРЕВА (газета "28 Округ" от 17 мая 2002).